Третий шанс

Название: Третий шанс
Автор: Shiko_
Пейринг: Дженсен/Джаред
Рейтинг: NC-17
Жанр: RPS, AU, love story
Персонажи: J2 и другие знакомые лица
Размер: миди, ~7 100 слов
Дисклеймер: “I have nothing. Nothing!”
Саммари: Меня зовут Дженсен Эклз. Я адвокат. Моя жизнь была похожа на хороший часовой механизм. До тех пор, пока не появился Падалеки.
От автора: Герои работают в адвокатской фирме, и кое-какие мелочи утянуты из сериала «Хорошая жена». Также есть прямые заимствования из «Некрополя» Ходасевича.

Глава 1
Глава 1

Меня зовут Дженсен Эклз. Я адвокат, специализирующийся на уголовном праве. Работаю в «Феррис и Морган» - второй по величине юридической фирме в Лос-Анджелесе. Есть еще долевые партнеры, но это партнеры «немые», всем управляют эти двое – Саманта Феррис и Джеффри Дин Морган. Кто-то думает, что они друг с другом спят, кто-то думает, что нет, кто-то делает ставки на то или на другое. По моему мнению, между ними есть невероятное доверие, редкое взаимопонимание и удивительная способность помогать друг другу жить. Это дороже любого секса. И. возможно, даже любви. Хотя, в этом у меня мало опыта.

Я на хорошем счету у обоих. Джеффри несколько раз со мной выпивал. Саманта дарит мне шарфы, чтобы я не простыл на ночной рыбалке (у меня небольшая лодка). Я выигрываю гораздо больше дел, чем проигрываю. Фирме принадлежат три этажа в небоскребе в центре города. У меня офис на двадцать шестом этаже с видом на океан. Каждый отработанный час приближает меня к долевому партнерству.
Моя жизнь была похожа на хороший часовой механизм. До тех пор, пока не появился Падалеки.

Он моментально стал для всех своим. Его начальник, шеф отдела семейного права Марк Шеппард (между нами, та еще акула) похлопывал его по плечу и говорил: «С таким обаянием и такими мозгами…»
- Я дорогого стою? – делая невинные глазки, подхватывал Падалеки.
- Ты далеко пойдешь, - не моргнув глазом, продолжал Шеппард, - если не будешь зарываться, лосяра.
Его коньком стало примирение семейных пар. Когда шансы фирмы выиграть развод стремились к нулю, Марк выпускал его нести в мир улыбки, ямочки на щеках, щенячьи глазки, воскресшую любовь и семейное счастье. По словам его коллеги по отделу Данииль (а моя бывшая девушка хорошо разбиралась в людях) он мог бы помирить Монтекки с Капулетти. С другой стороны, вид высокого, красивого, широкоплечего мужчины стимулировал молодящихся дамочек выдоить последнее из их богатых и старых мужей. Марк нашептывал им на ушко, что после развода они обязательно встретят такого же мощного самца с длинными, каштановыми волосами.

Никто не был удивлен, что уже через две недели после начала работы в фирме Падалеки был приглашен на наши ежемесячные посиделки в баре «У Джулиана», также известном в народе под названием «Зомбилэнд». В молодости Джулиан был каскадером и зачем-то сохранил и развесил по стенам несколько жутких муляжей со съемок фильмов ужасов, в которых участвовал. Почти всем постоянным клиентам по пьяни случалось и трясти отрубленной готовой, и напяливать маску с клыками, и размахивать резиновым «окровавленным» топором. К слову, пойло там было великолепное, и Джулиан не смотрел на нас косо из-за того, что мы очень дорогие адвокаты. А еще там было караоке. И если хорошенько напоить Криса - одного из дознавателей фирмы, он пел. Если напоить Данииль, были грязные танцы. Выяснилось, что если напоить Джареда «я прикасаюсь – значит, существую» Падалеки, абсолютно ничего не менялось. Те же улыбки до ушей, обнимашки со всеми и вся, и сияние счастья из глаз. Притащив за наш с Крисом столик два стакана пива, он заявил мне:
- Мы подружимся.
И пододвинул ко мне стакан. Я отхлебнул. Вежливость прежде всего.
«Мням, Гиннес. Что ж, домашнюю работу Падалеки сделал».
Крис сидел, подперев лицо ладонью. Созерцание Джареда его явно развлекало.
- Почему же мы должны подружиться? – вступил в беседу я.
- Потому, что мы оба из Техаса, - торжественно констатировал Падалеки. - А мы, техасцы – самые…
- Кривоногие? - встрял Крис, за что тут же получил от меня по башке.
- Разве? – продемонстрировав неплохую растяжку, Падалеки задрал одну ногу.
- О, канкан! – заорал кто-то со стороны барной стойки.
- Я хотел сказать, техасцы – самые крутые и надежные.
- Джэклз, - сказал мне Крис, нехорошо блеснув глазами, - если тебе понадобится компромат на этого крутого, у меня есть фото маленького Джареда с большим мокрым пятном спереди.
- Откуда? – смешно распахнул глаза Падалеки.
- Нечего хранить семейный альбом на рабочем компьютере.
- Я просто… мне был годик, а фотограф слишком долго возился. Мама мне прислала все фотки, чтобы я сделал клип для дня рождения сестры. Ей двадцать один будет. А как ты их? Ведь там пароль. Это же незаконно! – повернулся он ко мне.
- Крис так тренируется, - сообщил ему я. – Взламывает пароли, ставит миникамеры, подкладывает трупы в багажник.
- Это и было-то всего один раз, - насупился Крис. – Так ты теперь мне всю жизнь будешь поминать. И это был не настоящий труп, а раскрашенный манекен, - повернулся он к Падалеки.
- А я и не знал, что ты такой классный! – взгляд Падалеки, направленный на Криса, лучился восхищением.
Крис хмыкнул, пряча улыбку, но с этого момента у Падалеки стало одним приятелем больше.

Суд начинался через два дня, а я все еще не знал, как выиграть. Уже третью ночь я проводил на работе, пытаясь выкопать из бумажной горы жемчужину будущей стратегии.
«Кажется, есть идея. Нет, не пойдет».
Темнота. Кто-то изо всей силы меня тряс.
- Ты чего? – я поднял голову от стола. – Хочешь оторвать плечо на память?
- Нет, я хочу твои ноги, но, увы, – криво улыбнулся Джаред. – Ты никак не просыпался, я запаниковал.
- А что ты здесь делаешь?
- Забыл кое-что, пришлось вернуться. Пошли, отвезу тебя домой.
Я безропотно отдал ключи от «детки» и, как зомби, потащился к лифту. Кажется, я вырубился снова, потому, что когда на минус втором двери лифта открылись, Джаред одной рукой прижимал меня к стене, а в другой держал мой портфель. Который, не помню, когда ему отдал.
Он довез меня до дома, поднял в квартиру, довел до спальни и усадил на кровать.
- Могу тебя раздеть, но боюсь ослепнуть, - услышал я сквозь дымку полусна.
Не открывая глаз, я показал ему средний палец и стащил пиджак. Развязывая галстук, я слышал его удаляющийся смех. Когда я включал будильник, было полчетвертого.

- Как после бессонной ночи ты можешь выглядеть таким свежим? – пристал я к нему утром.
- Слезы неверных жен на завтрак и кровь ревнивых мужей на обед.
- Ты себя с Шеппардом не спутал? Ты не волк, - мне вдруг захотелось высказаться серьезно. – Скорее… ты - сторожевой пес. Очень опасный для чужих, и очень хороший для своих.
- Ой, спасибо, - умилился Падалеки. – Дай я тебя поцелую, златоуст ты наш.
- Иди ты! - сказал я, и отправился разгрызать орешек своего дела в непонятно откуда взявшемся, но прекрасном настроении.
В середине дня я зашел за ним и повел на ланч в мой любимый итальянский ресторан. Падалеки оказался фантастическим собеседником. Он с одинаковой легкостью цитировал древних греков и мультфильм «Южный парк», терпеливо пережидал, когда я зависал и проваливался в свои мысли и, уж, конечно, не просил рассказать подробности дела, над которым я работаю. За последние две недели я впервые полностью расслабился. Неудивительно, что именно тогда ко мне пришла Идея - с большой буквы.

Когда я вернулся из суда в офис, все уже знали. Мне улыбались, поздравляли с победой. «Я о таком даже не читал. Попадешь в учебники», - сказал Морган. «Проси прибавку», - сказал Шеппард. А Джаред… Джаред смотрел на меня сквозь стеклянные стены их с Данииль кабинета, улыбался и, словно сумасшедшая ветряная мельница, махал мне руками.

Джаред таскал мне кофе. Я подвозил его в офис и домой – выяснилось, что он снял квартиру в соседнем доме. Он вытаскивал меня на ланч, когда за работой я забывал обо всем не свете. Я познакомил его с полезными людьми. Ему уже два раза удалось уговорить меня на пробежку в субботу утром. Когда Крис был занят одним из своих расследований, мы вдвоем напивались «У Джулиана». Мы действительно подружились.

Наш архив – это комната без окон, обшитая медными листами, с двойной сейфовой дверью, на одной из которых стоит кодовый замок (десять цифр), а на другой – сканирование отпечатка пальца. Не Форт Нокс, конечно, но близко. Комната заставлена этажерками в пять ярусов, на каждом ярусе аккуратные ряды пронумерованных коробок. В коробках – бумаги и электронные носители информации. Из-за медных стен в комнату не проникает электромагнитное излучение, и записи хранятся дольше. Мобильные телефоны тут не работают, и когда немного побудешь внутри, во рту возникает характерный привкус – сразу вспоминаются школьные уроки химии и медный купорос.
Нужная мне коробка нашлась во втором ряду на четвертом ярусе. Я пододвинул лестницу и полез наверх. Я решил не тащить коробку вниз, а сдвинув крышку, принялся искать нужную мне папку. Вот и она.
«Все верно. Разрешение на прослушку было выписано не на моего подзащитного, а на его отца (мелкого местного наркоторговца). И если это прокуратуре еще удалось бы обойти, тот факт, что разрешение было действительно до конца прошлого года, был гвоздем в их гробы. Дважды незаконная запись. Теперь мы ее точно исключим».
Спускаясь, боковым зрением я заметил, что в проходе кто-то стоит. Это был Джаред. Он смотрел на меня снизу вверх таким горячим, жадным взглядом, что я растерялся.
- Сейчас, отдам тебе лестницу, - сказал я.
- Да, Дженсен, - ответил он и подошел вплотную, так что когда я спустился с последней ступеньки, мы оказались лицом к лицу.
Он смотрел на меня. На его левой щеке, под глазом, лежала ресничка. Не знаю, что побудило меня протянуть палец и коснуться. Он улыбнулся.
Я показал ему свой трофей. Он взял мою руку в свои, и переложил ресничку с моего пальца на ладонь. Не знаю почему, меня затрясло. Он дунул. Теплое дыхание смело ресничку с ладони, и пронзило жаром мое тело.
- Это верная примета, - сказал он, поглаживая большим пальцем мою линию жизни. – Я загадал желание для нас обоих.
- Нельзя говорить, - сказал я, не решаясь поднять глаза, - а то не сбудется.
- Ну, я же не сказал, какое, - он отпустил мою руку: - Помнишь, я предложил тебе дружбу? Теперь мне этого мало. Ты слишком много стал для меня значить. Подумай над этим, пожалуйста.
И он ушел, оставив меня с роем мыслей в голове, привкусом меди во рту, и определенного рода тяжестью в паху.

За свою жизнь с парнями я спал два раза. Оба раза секс не был чем-то выдающимся. Впрочем, то же можно сказать о девяноста процентах моего секса с женщинами, а ведь их было раз в двадцать больше, чем мужчин.
Я стоял, прижавшись лбом к стеклу, и смотрел на океан. Влюблен ли я в него? Может, да, а может, нет. Но я мог придумать тысячи слов на любую тему, и знал, что важны не слова, важно совсем другое. Я никогда ни с кем другим так себя не чувствовал. Будто я вырвался из душного, нервного, жестокого центра города и попал на уединенный, частный пляж. Где мягко шумит море, где хорошо и спокойно.
«Так если он уже стал моим уединенным, частным пляжем, - спросил я себя, - почему бы не попробовать поплавать?»

Вопреки мнению некоторых людей, я не нерешителен. Просто я тщательно обдумываю свои действия. Вот и сейчас, с одной стороны мне не хочется испугать Джареда своим напором, а с другой – я намерен показать ему, что когда в игру соблазнения играет не один, а двое – это может быть намного, намного интереснее.

На следующий день я опоздал на общее собрание, но Джаред успел занять мне кресло за столом, рядом с ним, куда я и сел. Сначала обсуждали распределение интернов по отделам. Мне это было неинтересно потому, что я не подпускал недоучек к своим уголовным делам. Слишком высоки ставки. Не отрывая глаз от разглагольствующего Джеффри, я тихо опустил правую руку под стол и провел пальцем вдоль внутреннего шва брюк Джареда - от колена к паху. Он дернулся. Я искоса на него глянул. Он сжал кулаки, закусил губу и не отрывал глаз от столешницы. Поучаствовав в обсуждении нашей стратегии снижения арендной платы, я повторил свой маневр, но вместо пальца задействовал всю ладонь. Джаред ахнул, и чтобы это скрыть, вскочил, извинился и умчался вон. Через пять минут собрание закончилось, и я нашел его в туалете.
Меня встретило сердитое:
- Ты что делаешь, Эклз?
- Отвечаю на твой вопрос согласием, - сказал я и медленно облизал губы. Мне говорили, что в моем исполнении медленное облизывание губ – это практически прелюдия.
- Не надо приписывать мне свои пошлые мысли, - надменно бросил он.
- Ты же сказал, что просто дружбы тебе мало, - не понимая, что происходит, я озадаченно моргнул.
- Это смехотворно, - он снисходительно улыбнулся. - Ты неверно понял. Я хотел, чтобы ты признал, что я не просто один из твоих друзей, а лучший друг. Что мы - практически братья.
Мое удивление сменилось пониманием, а вслед за тем меня охватил жгучий стыд.
Я бросился прочь, влетел в лифт, выбежал на улицу и больше в тот день в офис не возвращался.


Продолжение в комментах.